Начштаба засопел. Вангелису стало полегче - самое неприятное он сказал. За чёрным экраном перешёптывались, кто-то, покашливая через слово, бубнил неразборчивое, но Вангелис-то отлично слышал: "отмороженный ваш... не отмороженный, а отказник... один хрен.. полив завтра".
Полив завтра. Люк сцепил и расцепил руки, суставы хрустнули, как сухой тамариск. Замечательная штука - тамариск, отлично держит дюны, но растёт уж так медленно. Надо поливать, надо активировать, и одно без другого - пустое дело. А тут матка от жары потеряла настройку, тридцать активаторов - мёртвое железо. И Дикович, наладчик - без памяти лежит в спальне. А полив придёт по графику.
- Вангелис?
Начштаба прочистил горло. Люк и без видео знал, как он морщит нос, ерошит куцую бородку и сверлит экран угрюмым взглядом исподлобья.
- Какие идеи?
- Да почти никаких, - отвечал Люк. - Ты же понимаешь, Павел, плохие дела. Наверное, самому придётся... на ручном.
"Так он мог бы...", - вставил было кто-то, и тут же другой голос поспешил напомнить: "У него разъёма нет. Не выйдет".
Молодцы там, в штабе. Памятливые. Нет разъёма, это точно.
- Ладно, - отозвался начальник. - Давай через два часа. Придумаем чего-нибудь. И врача пришлём. Через два часа, понял?
- Понял, связь через два часа. Отбой.
Вангелис встал из-за стола. Говорят, кого незлым словом вспоминают - у того уши горят. Зудело и чесалось за левым ухом - там, куда обычно выводят разъём. Те, у кого он есть. Нет уж, дорогие мои, сами делайте это, общайтесь напрямую со своими телефонами, квартирами, унитазами и общественным транспортом. А я вот не могу и не хочу, и не буду. Это - не запрещено.
Это - просто фобия. Как страх пауков.
Вангелис поморщился. Не стыдно бояться мышей, высоты или тесных комнат. А киберов - стыдно?
Нет, наверное. Если только не такая засада, как сейчас.
И что они там придумают? Придумщики.. когда всё рассчитано и просчитано - и время, и люди... Значит, придётся разбираться самому. Во всей её трижды проклятой нейромеханике.
Люк потёр шею, потоптался на месте - ноги от напряжения затекли, пока сидел, - и отправился в гараж за "Руководством наладчика". Робот-матка, "Дана", сто гигабайт силиконовых наномозгов - и на кой же столько? - узнав водителя, подала сигнал и задвигала сочленениями гидравлики. "Дура", - промычал Вангелис, осторожно обходя лоснящиеся цилиндры рабочих органов. Сущеглупые мысли, на которые он и всегда-то был слабоват, теперь наперебой лезли в голову, одна дичее другой - вот, наверняка "Дану" каким-то кибервирусом попортило, а Дикович вчера с ней общался - мог и подцепить... Тьфу, Господи, прости!
Схватил "Руководство" в охапку, скачками побежал из гаража. В дверях блочка осмотрелся - сухо. Маревно. Пустыня. Сотни гектаров дикого черноморского песка. И завтра по этому калёному мареву - с тридцатью активаторами на ручном управлении... Люк посмотрел в жёлтое небо - оно тоже уставилось на него мутным солнечным оком, дышало песком и жаром. Он торопливо захлопнул дверь, устроился поближе к термоэлементу, ловил слабую, не освежающую струю воздуха из-за "холодной" решётки.
До того не хотелось приниматься за чтение - ведь почти же безнадёжное дело, вон какой томище, - до того не хотелось, что поднялся и сходил ещё раз к Диковичу - проверить, как он там.
Наладчик, синюшно бледный, лежал навзничь. Дышал редко и трудно. Время от времени у него подергивалось лицо, судорожно ёрзала по простыне волосатая, в неотмытой смазке рука. Вторая свесилась по ту сторону кровати. По-хорошему бы подойти, поднять, поправить, но.
Вангелис не боялся живых людей и мертвецов.
Он не любил киберов и боялся больного беспамятного Диковича, у которого контактор так и торчал невынутый, змейка-проводок улеглась на подушке.
Очень глупо.
Люк вернулся в столовую, покосился на часы - двадцать минут всего лишь прошло! - и раскрыл руководство. Придвинул блокнот, выписал три первых последовательности, дальше - потерялся. Сидел, подперев кулаком щёку, тупо глядел в таблицы. Если бы ещё не думать, что они там решают... и что говорят в сердцах. "Отказник, отказник"! Да ведь на Проект берут всех, всякого берут, кроме уж совсем расслабленных. Международная программа, большое дело, а люди не так чтобы уж бегом записываются спасать Причерноморье: работа сезонная, добровольческая, но это четыре месяца безвылазного житья в пустыне, пока не прорастёт и не закрепится травяной покров на дюнах. Мало кто соглашается на второй сезон. Вангелис согласился, так и то не от добра. В городе без разъёма совсем плохо - считай, инвалид; мир к левшам вон не приспособлен, что уж о прочем говорить. Зато здесь никому дела нет, с разъёмом ты, без разъёма... На регистрационном пункте даже не посмотрели на это, спросили только, есть ли техническое образование, хотя бы среднее. Потому что водителю разъём, в сущности, не нужен. Сложной бытовой техники на участке нет, электричество всё - от солнечной батареи, а "Дана", когда в порядке, чуть ли не сама по себе едет - только её направляй помалу да потом от песка чисти. Не предполагали, когда строили эти комплексы, что им придётся по пескам ползать.
Вангелис вздохнул и снова набросился на справочник - нейросхемы, матушка моя женщина, диаграммы уровней рабочей памяти, спектральная характеристика коммуникативного кода....
Ой-ёй-ёй.
Дикович, Дикович.
Что ж тебя угораздило так?
Самому - нет, не успеть. Не понять. Не разобраться. Тут одной рутинной проверки - часов надцать... а ещё ведь программу делать. Хотя бы самую простенькую. Полив, значит, к свиньям собачьим, а ты, Вангелис, будешь во всём виноват... а кто же ещё?
Потому, что у тебя нет разъёма.
Железки нет.
Микросхемы в башке - как у других, кому это не противно.
- Значит, так, Вангелис, - забубнил начальник штаба, - Врача встречай. Поможешь ей там, и давайте, не возитесь долго. Теперь о грустном. Наладчика свободного у меня нету. Поменяешься поэтому с Зегерсом, он ближайший к тебе, кто спецкурс проходил. И с головой у него...эээ.. всё в порядке. Давай, собирайся. Понял?
- Понял, - отвечал Вангелис. - Плохо ты придумал, Павел. Зегерс у меня не сможет работать.
- Вангелис! - рявкнул микрофон, - ты что ещё... будешь мне советы давать!!!
- Зегерс не сможет, - повторил Вангелис, набычился - будто они там, в штабе, могли его видеть. - Он же аллергик, а у меня семенная смесь. И "Монсанто" полные баки, сами знаете, какая гадость ядрёная. Нет уж. Я сам как-нибудь. Полтора суток ещё до полива.
Начальник штаба только крякнул в микрофон - и всё.
Вангелис остался в тишине один. Вот тебе и положение: здесь водитель без разъёма, там аллергик, наладчик в обмороке - хороши бойцы с пустыней черноморской! Ну, что же... Сам - значит, сам. Как обещал. Скорее всего, как-нибудь и будет, криво. И полтора суток не спать. А потом ещё десять часов обработки... Без кофе, потому что вода рассчитана и роздана заранее. Ладно, сказал себе, будем биться головой о стену, сон прогонять. Тем более, поводов найдётся - хоть отбавляй.
Боже милый, сказал Вангелис по привычке, как ещё в детстве был научен, - Боже милый, ты бы мне помог, а?
Разговоры с Богом пришлось отложить. Не успел Люк толком остыть от своей решимости, как небо над блочком затряслось и выплюнуло вертолёт медицинской службы.
Врач была молодая, черноволосая, а глаза - светлые, и на скулах веснушки. Звали её Мо Эперт, и она, как видно, ничего не боялась - ни пустыни, ни болезней, ни киберов. Замечательная девушка с разъёмом за левым ухом.
Вангелис провёл её к Диковичу, в энный раз повторил свои скудные сведения - не был, ничего такого не ели, нет, о других его болезнях не знаю, - и был отпущен, пока не понадобится. Однако далеко не ушёл. Живая душа, хоть и с разъёмом, - всё-таки лучше, чем "Дана". Да и любопытно - что она станет делать? Люк отирался у приоткрытой двери. Удивительно показалось, что при враче не было ни инструментов, ни приборов. Да и осматривала она Диковича, как знахарка: тискала, сгибала ему руки, заглядывала под веко, щупала пульс. Клала ладонь на грудь, на лоб. Откуда ни возьмись, вынула вдруг иглу, проколола наладчику палец, лизнула выступившую каплю крови - будто даже почмокала, чтобы лучше распробовать. Скривилась. Покачала головой, словно сама с собой не соглашаясь. Пригнулась к самому лицу больного - обнюхивала, что ли? - и, не прекращая обследования, походя потянула из нагрудного кармана проводок контактора. Вставила в разъём, подключилась к Диковичу - как к мёртвому железу, как к киберу, - и обмякла возле постели, распустила рот, закатила глаза...
Вангелис оторопел. Он уже понял, догадался, сообразил, что Мо Эперт только с виду человек. И разъём у неё - не то, что у того же Диковича, и наносхем в ней, должно быть, не меньше, чем в "Дане". Модификаты - так это называется. Люк о них слышал, конечно - мол, последнее слово в биокибернетике,- и вчуже, заранее, до дрожи боялся их, хоть и понимал, что может быть полезно - сам ведь видел, до чего полезно, но всё-таки внутри всё собралось в тошный комок - неживая! Даже хуже, чем "Дана", та хоть с виду не прикидывается...
- Помогите мне, Люк. Подержите его.
Вангелис не двинулся с места. Мо Эперт обернулась. Голубые глаза полыхнули бешено:
- Да вы что там околачиваетесь? Идите, его держать надо!
- Где? - выдохнул Вангелис.
- Чёрт... за плечи. Зафиксируйте. Чтобы он не дёрнулся вдруг. Да что ж вы стоите...
"Я боюсь", - этого сказать было никак нельзя. Вангелис передвинул ноги раз, другой, обошёл кровать.
- Держите крепко, - сказала Мо Эперт. - Он не должен шевелиться. Это пункция.
Дикович был горячий, мышцы - неестественно напряжённые, твёрдые. Вот-вот ладонь соскользнёт, и тогда, конечно, пиши пропало... От нервного страха Вангелиса мутило. Он видел из-за плеча наладчика склонённую стриженую голову мисс Эперт, и ему казалось, будто проводок контактора, который торчал у неё за ухом, влажно блестит на конце... Как бы ещё удержать-то...
- Угу, - пробормотала врач, появляясь из-за спины больного. - Угу. Понятно. Посев сделаю в лаборатории, но уже видно - инфекция в канале. Держите ещё. Что вы такой бледный? Тошнит?
Вангелис кивнул. Мо Эперт, говоря с ним, разглядывала палец. На отполированном ногте каталась опаловая капля. Люк вспомнил, как она слизывала кровь Диковича, и едва удержался от спазма. Анализатор. Тестер ходячий. Что она там говорит?
- ...ещё немного. Хорошо? Потом я вами займусь. Ему надо прямо сейчас антибиотики ввести. Подержите, я вас очень прошу.
Вангелис держал. Он перестал думать и воображать всякое, просто держал Диковича за плечи. Кажется, сто лет прошло, прежде чем Мо Эперт разжала ему пальцы, повернула голову, оттянула веко. Чем-то жёстко и больно ткнула под ложечку, - Люк задохнулся и мешком упал на подставленный стул.
- У него менингит, - кивнула на Диковича. Наладчик, то ли во сне, то ли всё ещё в беспамятстве, лежал на боку, однако вид у него был уже не такой скверный, и лицо не дёргалось.
- Подлечим. А вот у вас ничего такого, кажется, - она внимательно посмотрела на Люка. - Что на самом деле? Невроз?
Вангелис на смог ничего сказать - только показал пальцем за ухо: мол, вот это самое... Мо Эперт, нимало не смутившись, вынула контактор, сложила, сунула в нагрудный карман.
- Это очень удобно, - сказала просто. - Так бы три врача, полевая лаборатория... А так я одна. Слушайте, Люк. Я вам сейчас дам успокаивающее, и вы мне ещё поможете его отнести в вертолёт. А потом я вам поставлю иголочки, и вам полегчает. Договорились?
Без контактора она была совсем как человек, только деловитая очень. Вангелис и сам был такой - давно, в другой жизни, до Черноморского проекта... А теперь он устал и ослабел. В животе медленно таял ледяной комок. От успокаивающего ( откуда она его нацедила? Уж не из пальца ли?) всё стало матовое и тихо звенящее. Вангелис помог ей - уложил Диковича на носилки, вдвоем отнесли его, устроили в брюхе вертолёта, - и покорно высидел, пока неживая женщина-доктор втыкала ему в мочку уха и в шею острые титановые иголочки.
- Полчаса, - сказала она, усаживаясь напротив. - Потом померяю давление и поеду. А вы, как сменитесь, заходите к нам на базу. С таким неврозом без профилактики тут работать нельзя...
- Работаю же, - пробубнил Вангелис, которому уже стало легче, и тут понял, что за мысль всё это время рыбой трепыхалась в утонувших мозгах.
Он даже зажмурился.
До того это было... неприятно. И странно. И глупо.
Успею, сказал он себе. Не сейчас. Она ж ещё не уходит. Сейчас всё хорошо. Почти. А если я скажу, то будет...
Что такого ужасного будет, он не знал. Ему просто отчаянно не хотелось это говорить. Но и выхода, кажется, не было.
Ещё двадцать минут покоя. Пятнадцать. Десять. Пять. Пять минут. Три. Од...
- Вот так, - сказала Мо Эперт, вынимая иголки и беря Люка за запястье. Вангелис сжался, и она сразу же заметила: "Расслабьтесь, а то я ничего не слышу".
- Низковато, - вздохнула, закончив измерение. - Астения... Зайдите к нам обязательно, слышите? Ну, спасибо за помощь, до свидания.
- До.. свидания, - выдавил Вангелис и в спину ей, отчаянно:
- Мисс Эперт!
- Да? Слушаю.
- Мисс Эперт... Я... В общем, конечно, глупости это, но...
Она удивлённо - совсем как живая, как человек - вздёрнула бровь.
- Мисс Эперт. Вы видели, - он провёл ладонью за ухом, понимая, что краснеет, как помидор. - Да? У меня нет... А Дикович - вот, а по книжке я не успею разобраться...
- Вы о чём?
- Мисс Эперт, сходите к ней.
- К кому? Тут ещё кто-то есть?
- "Дана", - прошептал Вангелис, чувствуя, что ещё немного - и упадёт со стула.
- Дана?
- Матка. Кибер-матка.
Мо Эперт посмотрела на часы. На Вангелиса.
- Ну, что это вы, в самом деле? Я же врач, а не наладчик киберов. Что я в них понимаю?
Вангелис опустил глаза. Ему было чудовищно стыдно. Просто смертельно стыдно. Но он всё-таки бубнил о контакторах, разъёмах и о том, что может быть, всё-таки...
- Я не могу, - как маленькому, повторила Мо Эперт. - Она же не человек.
- Вот именно! - Вангелис вдруг сорвался почти на крик. Лицо у него пылало, глаза были красные, безумные. - Не человек! Я с ней говорить не могу, а вам ведь ничего не стоит! Только попробовать. Если не поймёте - я, конечно, буду сам, но если поймёте хоть что-нибудь - чёрт, я прошлую ночь почти всю на ногах, и эту тоже, но это зачем же, зачем, если можно хотя бы попытаться?
Мо Эперт молчала. Вангелис вытер губы и закончил совсем тихо:
- Завтра тучи пригонят из Одессы. А она нерабочая. Я, конечно, буду очень стараться, но это... это время! И вряд ли я много наделаю с толком... А вы же поговорили с Диковичем, хоть он и в обмороке был... может быть, и с ней тоже?
Она всё смотрела на Люка, смотрела... потом повернулась и вышла. Водитель сунулся лицом в ладони, онемел и оглох - позор какой.. стыд-то какой... дурак ты какой, Вангелис, из таких, как ты - мыло варить, и то раскиснет.
Сидел так, а сердце тикало, надо было идти и начинать хотя бы что-то делать. Кое-как разогнулся, вышел в столовую. Сгрёб "Руководство", выбрался за дверь.
Вертолёт стоял, подрезав лопастью дюну.
Вертолёт не улетел.
В гараж Люк заходить не стал. Увязая в наносах, добрался до двери и сел на песок. От солнца звенело в ушах, он щурился, но сидел спокойно. Не боялся никого и ничего. Потом забеспокоился. Мо Эперт не показывалась, в гараже было тихо. Вангелису очень не хотелось открывать тяжёлую дверь... да и не пришлось. Дверь сама проскрежетала, прочертила дугу, - выпустила врача. Вангелис попятился.
Она перешла на "ты" - Вангелис не заметил. Не до того было.
- Ох, Господи, Боже мой, полечила, а? - Мо Эперт с маху села на кучу песка, глотая сухой воздух, будто только что пробежала эстафету. - Да, это тебе не автоаппендектомия... и не роды на Марсе... Вангелис, - она обернулась, Люк подобрался и замер, не зная, чего ожидать. - Ты мне чуть мозги не сварил, товарищ... Ладно... вот, смотри, я тут данные по сбоям записывала... всё равно ничего не понимаю. Но - вот.
Вангелис теперь и сам видел - рукав и штанины комбинезона врача были густо исписаны стилом - адреса ячеек, служебные индексы... с ума сойти, конечно, но всё-таки.. всё-таки теперь будет легче. Проще.
Мо Эперт посмотрела на часы и поднялась.
- Слушай, ты всё-таки... ох. В общем, сменишься - жду. Лечить тебя будем. Нервы перебирать, как говорится. И никому не рассказывай, договорились?
Вангелис закивал. Он не понимал, как, зачем и для чего это может быть - чтобы существо, в котором электроники было, наверное, не меньше, чем живой плоти и мозга, говорило с прибаутками, обливалось потом или слезами, просило никому не рассказывать... Но это уже было не важно. Важно - что...
- Иначе меня с рейсов снимут. И хорошо, если штрафом отделаюсь.
- Это из-за Диковича? Что он там остался один?
- Ну, в общем, нет. Антибиотики-то он получил, - Мо Эперт уже шла к вертолёту, Люку пришлось поспевать за ней. - Но я права не имею заниматься ничем, кроме медицинской помощи. Людям. Ты понимаешь?
Она остановилась у кабины.
- Там столько информации сразу пошло, ты что, не догадывался совсем? Техника безопасности, Вангелис! Вот бы я отключилась - были бы у нас с тобой большие проблемы. Так что не забудь. Со смены - к нам.
Вангелис засопел, прочистил горло, и сказал вдруг, почти сердито:
- А это и была помощь людям. Я вам.. тебе - не человек, что ли?
Мо, уже из кабины, оглянулась.
- Человек, - сказала она, усмехаясь, и Вангелису снова чуть не стало стыдно - и за свой ужас, и за просьбу. Усталая была улыбка, высушенная, выжатая. Но Люк вздохнул поглубже и дурные мысли в себя не пустил. Нечего было стыдиться. Всё они сделали правильно.
- Человек... два уха, на вот, держи!
Из-за дверцы показался комбинезон. Ах, да! Ну, да. Вангелис схватил его и - сам от себя ничего такого не ожидал - успел придержать на мгновение сухие прохладные пальцы врача. Живую человеческую руку. Он не поцеловал их - только к щеке притиснул быстро, и тут же отступил, заслонился локтями от струй песка, от рокота, от горячей волны рассечённого воздуха.
А потом подобрал комбинезон и потопал в блочок - разбираться, работать, сколько получится. Зегерса, скорее всего, пришлют, как сказали - ну что же, а тут и задел ему. И хорошо.